За порогом дома рассветы.
За порогом мечется ночь.
Небо верит в земные приметы,
Где-то плачет чужая дочь.
Безудержно рыдают деревья,
Небеса равнодушно глядят.
В чуть замёрзших лужах апреля
Отражается сумрачный взгляд.
Взгляд богов или смех преисподней,
Иль уставший взор матерей.
Ежедневно в одном лишь исподнем,
Хоронящих своих сыновей.
По колено в грязи, на распутье,
Разбросав последнюю честь,
Возрождённая церковь в разрухе,
Отдаётся, как шлюха, за лесть.
Власть имущим и рогоносцам,
Без разбора, в задний проход.
Под прицельный огонь эсминцев,
Отдаётся, был бы доход.
Взвод солдат доедает объедки,
Генерал блюёт в потолок.
Промывают кости соседки,
Проститутка бреет лобок.
Малыши играют в банкиров,
Посылают мать по отцу.
В институте полно рэкетиров,
А девчушка идёт к венцу.
Еле, еле, в родильной горячке,
На грязном столе под ножом,
Полуспит в наркотической качке,
Перед нею плывёт весь роддом.
Растопили любовь грязным снегом,
И присыпали порошком.
Поманили скудным обедом,
Прошерстили нутро ядром.
Накачали туманящим ядом,
На закуску – таблеток горсть.
Я застал это всё, был рядом,
Приходил в этот мир как гость.
За порогом дома бродил я,
По чужим вселенным, мирам.
В каждом мире себя убивал я,
В каждом новом – рождался сам.
Добродил, доплёлся до света,
И устало упал пред тобой.
Не узнав от вселенной ответа,
Знал одно – я остался живой.