Обрывается шифер, и крыша летит,
по ногам черно-белый кафель скользит.
Выбиваю все зубы я, касаясь зеркал,
и хватаю за воздух необычный сигнал.
До угла без обмана, рук касаясь стеной,
и виднеется выход, но еще по одной.
Удержавшись за небо прозрачным окном,
разрезатель белеет каким-то дерьмом.
Но имел, положив, это все их дерьмо,
это все их проблемы, а мне все равно.
на железных ногах словно пьяный Кащей,
спотыкаюсь о трупы убитых ночей.
На обугленных досках кукла бантиком машет,
все секреты, возможно, мне тихо расскажет.
И другая совсем, почернев не спеша,
остывает внизу на асфальте душа.
А я снова плевал, и в глазах пустота,
дай дрожащей рукой сигарету дотла.
Мимо что-то летело вверх, сверкая, дыша,
и дымится асфальт, где остыла душа.