всё мне нипочём, и к себе на выстрел
не подпущу никого, лишь тебя
тогда, когда по спине, ты слышишь?
предпочитаю удары ремня.
дай свою ярость, ужель в повозке -
символ, растраченный пусто век,
не сохранилось более острого
чем взгляд любовницы, модный, как стек.
не понукая, ведёшь к побудке
рвётся душа, оболгав весь свет
мне предпочесть твои длинные юбки,
юбки, в которые буду одет.
чёрных чулок, ослеплённый блеском,
запах вдыхать, бог мой, запаха взвесь
неподражаемой комой гротеска
даже она замирает, речь.
та, что дрожит, словно сердце на плахе,
кто-то придумал резиновый член
бойся его - он всамделишный пахарь
пахарь ужимок и частных проблем.
там, в переулках, ютится нищий,
нищий, от чувства свершивший побег
мы двое в мире, мир мира лишивших -
истёртый донельзя, глух саундтрек.
кто-то постель не признал искусством,
кто-то вознёс к небесам "не лгу"
я принимаю тебя, такой хищной,
не позволяя себе "не могу".
снова опасность, как льда осколки
в сердце, разъезд, тараканьи бега
бей меня, жги святотатством порки,
не понимая любви на века.