Два парусника в южном океане
Под вечер в дрейфе. Влажный мертвый штиль...
Команды в кубрике. И только капитаны
На мостиках с помощником. Фитиль
Прикручен до конца в "летучей мыши".
Ни звука. Ни движенья. Молчалив
Индийский океан в часы затишья,
И где-то в бухтах начался прилив.
Светило пало низко к горизонту.
Оранжево-багров, тяжел закат.
Дышать почти что нечем. Скрылось солнце.
Фонарь зажечь... но моряки стоят
Как статуи, охвачены морганой...
И вдруг под темной кромкой дальних туч
Возник живой, дрожащий, очень странный
Пронзительно-зеленый тонкий луч!
И время встало. Грезами объяты,
Не в силах шевельнуться, все глядят
В зеленый глаз волшебного заката...
Есть только луч. К нему прикован взгляд...
Являются им странные виденья -
Один был королем Мадагаскара,
Забыв родной Британии веленье
Идти за хлебным деревом... Гитара
Вдруг зазвучала... он пират... таверна...
Марсельский порт, где он ни разу не был...
Тоска по снежной родине... Неверный
Свет колдовской погас. Пустынно небо.
Другой увидел девушек с цветами
Вместо одежд... и песни, будто птичьи...
И бунт на корабле... вот он местами
меняется с матросом... безразличен,
Он в шлюпке с восемнадцатью гребцами
В открытом океане... "Тьфу ты, дьявол!"
Погас закат. Исчез перед глазами
Зеленый луч. Не первый день он плавал
На русской флибустьерской бригантине,
Ушедшей так давно с брегов Камчатки,
Но луч... нет, не видал его доныне.
"Однако... ром с утра. Ну, все в порядке!"
Под утро вновь подул попутный ветер,
И парусники двинулись по курсу,
Проложенному прежде. Ясен, светел
Был день, и надо пополнять ресурсы
Воды и пищи... "Вот же луч чертовский!
А впрочем их, чертей, на свете тыща!" -
Ворчали Уильям Блай и Флетчер Крисчен.
Им вторили Батурин и Беньовский.