Ю.Карманову
900-летию Новгород-Северского княжества
Над городом так и не наступило
обещанное по радио просветление.
Первый снег смылся как мыло
стеклянной сыпью оледенения.
Поздняя осень – что выход из окружения:
три дороги, сходящиеся в одной точке.
Будоражащий воображение
черный всадник, выскакивающий из ночи.
Три дороги, три правды, три темы с предателем.
Одна в монастырь сквозь триумфальную арку,
другая – в небо на встречу с Создателем,
а третья – просто в винную лавку…
Что ловить тебе после этого…
В Любече
видно выпало столько снега,
сколько крови уже не вытечет…
Дремлет в поле гнездо Олега…
Посетителям аттракциона «…о полку Игореве»
покажут время, вывернутое наизнанку,
лысую голову буй-тура в Чернигове,
Ярославну, стоящую спозаранку
в очереди за пенсией в районной сберкассе,
ди-джея Бояна с последней ямахой,
вытоптанный детинец в бутылочной массе
да горсть праха какого-то выкопанного монаха.
Чучела птиц, в глазах у которых
лежит орнитолог с пробитой башкою,
крошки в ладонях, рассыпанный порох,
усталость полета над темной рекою…
И все это, вымазанное одной краской, –
спасение в храме, в милиции – преображение;
ангел, прокрадывающийся с опаской
быть задержанным за нарушение
паспортного режима до выяснения
личности страдающего бессонницей
в городе тысячелетнего бдения,
где до смерти спать хочется…
Пьяный рембрандт вставит твое лицо
в картину Мира, понятную только тем,
что Десна, делая еще одно кольцо,
передвигает пейзажи прожитых тем
со скоростью звука одной маленькой жизни,
кричащей с той стороны берега…
На столе голубое вино для тризны
и пустая обложка требника…
Вечером, расползаясь по закоулкам улиц,
спаля ум похоти и жялости искусити,
в больничную койку ляжет безумец
и рядом лягут опять наподпитии
хрупкие женщины в поисках ласки,
мужчины, жаждущие веселья;
мутные сны неразборчивой вязки
никогда не кончающегося похмелья…
1 ноября 1997 г.