Торгунна:
Прекрасна ночь. Взгляни на эти звёзды -
Я улыбнулась им, и засияли
Они еще сильнее, ярче, чище...
Ведь все они - твои друзья, не правда ль?
Ты стал мне мил простой своею речью
И дерзостью, и дикостью бесстрашной,
Весельем и уменьем говорить
О том, чего я никогда не знала.
Ты не сказал ни слова мне, о нет -
Но так глядел с усмешкою суровой,
Что мне, принцессе гордой и упрямой
Почудилось, что я - добыча волка.
Послушай: я хотела слишком много
И получу, а мне уже не надо...
Останься здесь! Лобзают берег волны,
Все так спокойно. Нет ни грубых криков,
Ни мускулистых рук, умытых кровью...
Моя любовь ужели не заменит
Разбой, грабеж и странствия по свету?
Эриксон:
Но я суров, как каменная глыба.
Вся жизнь моя - лишь переход недолгий
От сумерек к незыблемому мраку,
И может быть, лишь в середине - вспышка,
Безумная, бессмысленная вспышка,
За нею - в лучшем случае - забвенье.
Но нет во мне раскаянья, Торгунна!
Не надо приручать меня, Торгунна!
Тебе всего семнадцать лет, Торгунна,
А мне - все тридцать; сталь меча застыла
И не согнешь ее, и не сломаешь!
Не променяю горькую свободу
На мир и ласку золоченой клетки,
На почести, на милость, на любовь...
Заламывать изнеженные руки
Не стоит - лучше жить спокойно, мирно.
Ведь все равно ты не узнаешь боли,
Ведь все равно ты не узнаешь счастья.