"Арго", кренясь, лёг грудью на песок.
На берег мы, по трапу и без трапа.
Нам за Руном - путь прямо на восток.
Обратно путь - естественно на запад.
Нас поманил невидимый родник
В прохладный шелест сумрачной дубравы,
Но из лесу хлестнул гортанный крик.
Мы за мечи, а Главный крикнул: "Бабы!"
Он был неправ, первейший среди нас.
Ступни в песок врастают, неживые:
Богинь мы в храмах видели не раз,
Но наяву, не мраморных - впервые.
Одежда - тлен, нелепая тщета,
Тела богинь сверкали наготою
И гордость вызывала нагота
За небеса, что создали такое!
Лук у бедра, копьё наперевес,
Надменных ртов презрение и воля,
Но их глаза - взгляни, великий Зевс!-
Молили Рок о незабытой доле.
Молил о ласке шёлк покатых плеч -
Резцы подобных не являли миру!
И неуместны стали лук и меч,
И вздрогнула орфеевская лира.
И смертный тот покуда не рождён,
Кто б отошёл легко и безучастно.
Должно быть сон - нет, это был не сон,
Мы убеждались в этом ежечасно.
Средь изумрудных струй в тени дубрав
Мы обрели превысшую награду.
Ушла от нас Эллада, проиграв -
А может, ты приснилась нам, Эллада?
Кто помнил, тот с восторгом позабыл
Цвет стен родных, и где такие стены.
Орфей на лиру песни положил,
Каких ещё не знала Ойкумена.
Пусть будет то, что свыше суждено.
А призовут - ну что ж, пойдём с повинной.
И стало Золотое нам Руно
Обыкновенной, рыжею овчиной!
Но дух дельфийский Рок с души не снял -
Ему не зря мы подносили кратер:
Нас ночью глас Оракула поднял
И тихо судно вывел на фарватер.
Потерянно Орфей над лирой смолк,
Гребцы угрюмы, не встречаясь взглядом:-
Нам проклятый повелевает долг
Грести во славу дочерей Эллады.
1987 год.