Каждый
знал, что есть время. Поэтому опоздал.
Пока прицелишься, фазан улетит в кусты.
Я ежедневно встречаю скорые поезда
надеясь, что в них можешь приехать ты.
Это, видимо, что-то в крови и среди цитат -
глупо ждать, но, безусловно, глупее - не.
Успокойся. Выдохни. И сосчитай до ста,
генерируя однозначное "да" весне.
Я до сих пор не совсем победила липучий страх
расстояния, что стирает твои черты.
Здесь бы ляпнуть высокопарно про град Петра...
град с дождем... Выдыхай еще. Усмирись. Остынь.
Без тебя что угодно превращается в пустоту.
И не надо ля-ля о том, насколько она полна.
Боже, дай мне сил... рюмку бренди... и дай мне стул...
я присяду здесь, пока не пройдет война...
Снова закончив день, отодрав, как скотч,
все, что прилипло к сердцу, мешая и теребя -
привычно не засыпаю. И коротаю ночь,
сочиняя цветную рифмовку-радугу для тебя.
Охотник,
где твое ружье,
твои серебряные пули?
За что жестоко нас надули?
Ну надо же! Ну ё-мое!
Нам обещали рай земной,
но слишком много врали книжки.
Издохли плюшевые мишки...
Так им и надо. Панки, хой!
И на хрена козе баян -
она и без него ху...ет.
Мы обсуждали это с нею,
когда взошел Альдебаран.
Гори-гори, моя звезда,
пылай - пусть даже бессюжетно,
бери хозяйке на заметку
и не сдавайся никогда!
Лети-лети, мой самолет,
вези сухой паек и письма,
два томика Агаты Кристи,
спеши куда-то на восход!
Шурши-шурши, мой "Кадиллак",
вдоль по проселочной дороге,
минуй ущелья и отроги,
смотри, не поцарапай лак!
Плыви-плыви, катамаран,
нас увозя куда-то к югу.
Нам нету жизни друг без друга.
Дыши, дыши во весь экран!
Конечна пачка сигарет.
Вода в стакане замерзает.
И ждет, любимый мой прозаик,
тебя любимый твой поэт...
Желает
ли сердце покоя, и, если да, -
то не лучшим ли выходом станет молчать совсем?
Каждый удар - возможность, чтоб отразить удар
и пробежать дневную дистанцию белкою в колесе.
Каждый удар - как повод, чтоб написать роман,
чтобы потом всю жизнь читать его между строк.
Те, кто рисуют нас, не знают, что я сама -
пусть не в отечестве - но все равно пророк.
Мой Господин бродит в толпе один,
жаден до разностей и не слишком охоч до сумм.
Мне не нужно смотреть, чтобы видеть, что впереди.
Шестая палата ума. И не спасает ум.
Без наблюдений холодных и горестных - ах! - замет,
я приближаюсь к тебе - во сне или наяву.
Желает ли сердце покоя? Да черт с ним. Нет.
Я уже здесь. Я выбрала. Я - живу.
Знать
слишком много - это старость.
Знать слишком мало - дебилизм.
Летит пернатая усталость,
врезаясь в журавлиный клин.
Играет лунная кифара,
поет задумчивый Орфей.
И гроздья гнева, шум и ярость
свисают с призрачных ветвей.
Висит на шее талисманом
ключ от неведомых миров.
Забудь про все, напейся пьяным,
раскинь потертое Таро.
Что день грядущий нам готовит?
Кто хлеб насущный даст нам днесь?
Скоропостижно пала Троя -
эпохи совесть, ум и честь.
Ну пала... значит, финиш. Баста.
Но в бога душу, вашу мать! -
ведь нам с тобою не напрасно
дано искусство обнимать!
Где
мы? Что делать? И кто виноват?
Здесь ни при чем Чернышевский и Герцен.
Все для тебя - даже эти слова.
Я их припрятала где-то под сердцем.
Кто здесь? Кто смотрит на нас с высоты,
где заповедные райские кущи?
Правда ли помыслы наши чисты?
Будет ли хуже? И станет ли лучше?
Любишь ли? Впрочем, не надо... молчи.
Лучше оставить вопрос без ответа -
я догадаюсь... Летают грачи
в шапочках докторских, в красных беретах.
Что с нами будет? Куда нам идти?
Как зафиксировать вектор движенья?
Кто композитор? И что за мотив,
несколько схожий с битловской "Мишелью"?
Сидит
и смотрит на радугу - во дела!
Сидит на поребрике (это у вас - бордюр).
Ты понимаешь, что все суета и хлам.
Нас подъедают черви песчаных дюн.
А ты все смотришь на радугу - как дитя.
Совершенство сиюминутное - год за два.
И куришь в цветное небо - такой оттяг!
И обитаешь где-то на внутренних островах.
А я любуюсь тобой и пою тебе втихаря,
и кладу в ладонь твою целый мир.
Разве это - просто так? Разве - зря?
Коли дарят медведю радугу - так прими!
Фазан,
непевчее отродье,
крылом упрямо лезет в стих.
Ну вот, угомонился вроде...
Не разбуди его. Затих...
Я, право, вовсе не о птичках,
которых прячут в объектив.
О чем? О личном, блин. О личном.
Ну ладно, я шучу... прости.
Ты все и так прекрасно знаешь -
без объяснений и прикрас.
Мой милый Авель, брат твой Каин
давно и прочно предал нас.
Былые города и веси
пылятся в ящике стола.
Всему есть время, деньги, место...
Адмиралтейская игла
ширяет болью, непогодой...
Тебя здесь нет, и я хандрю...
Спонтанно выхожу из моды,
гружу балласт в глубокий трюм.
И девочка смеется... каска
сползает с неизбежным "дзынь".
Тебя здесь нет. А ты - прекрасен
до кома в горле, до слезы...
Игольное ушко - верблюду.
А пионеру - "будь готов!".
Я жду тебя всегда и всюду,
на перекрестьях городов.
И в череде самопародий,
резвясь и соблюдая стиль, -
фазан, непевчее отродье,
опять упрямо лезет в стих!
26.06.03 г.