Хранительница мыслей и тревог,
Галантереи хрупкое созданье,
С утра – чиста.
Под вечер – как упрек,
Пахучий символ самоистязанья.
В тебе моя сгоревшая душа,
Лишь пепел, пепел,
Пепельно-воздушный,
Внутри себя ее распотроша
Ты стала главной,
Я же стал – бездушным.
…Какой был дым!
Хрустально-голубой,
Слова лились из ручки, как из крана.
Но нету слов. И ты – передо мной.
И я перед тобой в стеклянных гранях.
Прахоподобно творчество мое,
И что не сожжено – еще дотлеет,
В тебе, мой амулетный медальон,
Стеклянное дитя галантерии.
Ты помнишь все: как строки я «рожал»,
И с белой стенки списывал пейзажи,
И как Минздрав меня предупреждал,
А я предупрежденья эти – в сажу!..
Фатальный круг прокуренных идей,
Голодный пожиратель наших вздохов,
В тебе, как в дымном зеркале судеб
Устало отражается эпоха.
Где мы – лишь пепел чьих-то сигарет
На скользком дне стеклянного застоя,
Где все идеи сведены на нет,
Раздавлено окурком все святое.
И ты напоминаешь мне тогда
Сырой погост с холодными крестами,
Где спит моя наивная мечта
В твоих гробах легированной стали.
Все сожжено.
Все кончено, увы.
И все же, попрощаемся мажорно:
Пусть я не прав, но МЫ - всегда правы,
А если надо – мы огнеупорны.
И пусть дымят вулканы сигарет,
Но скачет конь.
И будет конь тот блед…
декабрь, 1985 г.