«Холод, блокада. Над Ленинградом – небо балтийское полк стережет.
Кладбище. Остров. Возле погоста чинит для них самолеты завод.
Вьет непогода; путь до завода в это военное время далек.
–Тяжки потери. Как же теперь мы? Что же нам делать сейчас, паренек?
«Поголодаю, поголодаю, – и на Смоленское…»? Что ты, родной!
– По Голодаю, по Голодаю, через Смоленское… до проходной! –
Парень смеется, – хрен он дождется, хоть схоронить меня был бы и рад.
Наша забота – дать самолеты, чтоб не прорвался фашист в Ленинград».
***
Для тех, кто неважно знает географию и историю Петербурга – Петрограда – Ленинграда: остров Голодай (впоследствии о. Декабристов) отделен от Васильевского острова неширокой речкой Смоленкой, на берегах которой находится Смоленское кладбище. По соседству с кладбищем на Малом проспекте Васильевского острова расположен завод (сейчас – «Эскалатор»), на котором во время Великой Отечественной ремонтировались самолеты того самого истребительного полка КБФ, о котором написано (и снято) «Балтийское небо». Кратчайший путь с Голодая на завод – через Смоленское кладбище.
Он – фашист, немец. Врага не удостаивали даже названием, чаще – обезличенное «он». Это обозначение, слышанное мною не раз от блокадников, хотелось сохранить для молодых.
Исходный материал для написания – блокадный анекдот.
В Городе не только выживали и работали. В Городе смеялись – даже над своими бедами.