Я поздним вечером на берег одинокий
спускаюсь. Здесь темнота и время только...
И сфинкса два... Невы глубокой
катЯтся мутно воды мимо горько.
Мой Питер, Петербург, Петра творенье,
Тебя заполохами кутали,
Баюкали греховное дитя,
И вот... я, дщерь твоя, стою в смятеньи...
... Не сваяно ни подвигов, ни славы...
А, впрочем, бизнесса и имени
я не стяжала тоже...
Но, не своровано, и не забита рожа
Что ж, это тоже, видимо, ни мало.
О чем бишь я?
Стою... здесь холодно и пусто...
По обе стороны, мои немые стражи...
Я разговариваю с ними, и, чуть слышно,
В ответ улавливаю их немые фразы...
Одна... ей лет... почти на 300 я моложе,
Другая смотрит гордо мимо,
Её стройны, упруги формы,
Но в темноте пятном страдания белеет кожа....
Вандалы... О, моя «культурная столица»!
Кто умудрился, бедный сфинкс мой...
...тебе окрашен краской бюст,
спина и профиль... О, Царица!
Прости... прости их, о, Дитя гордыни,
Обречена смотреть сквозь плен
ты на густые пены волн отныне...
Твоя сестра с печалью на лице
нема... И бронза дышит покаяньем,
Разделены вы тьмой и расстояньем,
И мной, что преклоненная, стоит...
Как вымолить мне вашу боль?
Как удалить позора пустоту?
Я пала ниц, я плачу....
Ах, проходите мимо, не смотрите!
То - Позор! Да... нет не нужно скорой...
Я иду...
Последний брошен взгляд...
Нева... два бесконечно мрачных сфинкса...
Я б бросилась со всех мостов подряд...
Чтоб смыть с себя и вас позоры ванадализма.