Где канкан – там ляжки блещут,
Где шалман – там бражку хлещут.
Трипер по миру идёт,
Бочка по морю плывёт.
Как невинная девица,
Плачет, бъется в ней царица.
С ней живёт ребёнок там –
С бородою и усам.
Член как бешеный растёт
И, порой, уже встаёт.
День прошёл, царица вопит,
Сын эрекцию торопит:
«Ты елда моя, елда!
Ты блудливая муда.
Спермой плещешь, где захочешь,
Половые губы точишь,
И уже, в натуре блин,
Ты готова для е*ли.
Не томи ты наши души –
Сперму выплесни наружу!»
И послушалась елда.
Походив туда-сюда,
В бочку так струя хлестнула,
Днище в клочья е*ануло.
Мать и дитя спасены
От разбойницы-волны!
Сын на ножки поднялся,
В маму ху*м уперся,
Поднатужился немножко…
«Ты блудлива, словно кошка.
Что тут делать?» - молвил он,
Трахнул мать и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле
Блуд творят в широком поле.
Бабы, мужики кругом.
Спят и с мамкой, и с сынком.
Сын подумал: «Мы не дома!
Пригодятся здесь гандоны…»
Чтобы скрасить свой досуг,
Перит он у дуба сук…
Взял с собой гандон шелковый,
Натянул на х*й дубовый,
Целку наскоро сломил,
Целке новой засадил
И пошёл на край долины
У моря искать девчины.
К морю лишь подходит он.
Вот и слышит будто стон.
Видно, на море не тихо.
Смотрит. Видит – дело лихо!
Ле***** пьяная в воде…
Коршуну – по бороде!
Водку ле***** так и хлещет –
Уж мутит и рвотой плещет…
Тот му*ища распустил
Х*й огромный навострил…
Но царевича е*ало
Тут же коршуна достало.
Коршун как петух вопил.
Всех царевич опустил!
Смотрит – коршун у параши,
И пальцовки здесь – не наши…
Ле***** – тоже на понтах –
Хрясь ему крылищем в пах!
Но царевичу потом
Лижет яйца языком.
«Ты, в натуре, мой спаситель!
Без базара, избавитель!
Не тужи,что за меня
Ты вписался. Всё херня!
Что трупешник кинул в море.
Это горе ведь – не горе!
Ты не думай, я не дура,
Заплачу тебе натурой.
Ты не коршуна убил,
А котяру замочил.
А теперь ты воротись.
С мамкой больше не е*ись!»