Степной неподатливый, ссушенный грунт
Пучки жёсткой бледной травы пробивали,
И редкий, истоптанный многими, луг
Ничем от песка ночью не отличался.
У края ручей небольшой огибал
Лужайку зелёную, ставшую домом
Для мошек, жуков, червяков и цикад,
Имевших в земле и корнях свои норы
Тиха была ночь, нарушал лишь ручей
Гнетущую тишь постоянным журчаньем,
Да изредка лишь проносилася тень
Охотничьей птицы, не спавшей ночами.
Ручей постепенно куда-то склонил
Стремленье своё, а луг так и тянулся,
И вот, ближе к центру заросшей земли,
Как в небе осеннем свинцовые тучи,
Бродили беспечные овцы вокруг,
Но страх им мешал друг от друга быть дальше,
Иные дремали, упавши на луг,
Иные траву из-под ног обрывали,
Но были при деле каком - нибудь все,
Не зная забот, если есть что в утробе
(Как много подобных им знаю людей,
Которых растит государство в довольстве,
И всем обеспеченны, праздно живут
"От всем по способностям, верным всем - блага",
Не спорят, не мыслят, а просто жуют,
И этим довольны сполна, и не надо
Им больше от жизни совсем ничего,
Придут, и наполнят едою корытце,
Но только не знают они, что придёт
Тот день, когда их предадут их кормильцы,
И холоднокровно, прицелясь, убьют,
И голод сполна утолят их телами,
Всю жизнь они кормят людей и пасут,
Но лишь для того, чтобы пользовать нами.)
При стаде блюли свой дозор пастухи,
Глаза не смыкая, забывши про отдых.
Сзывали овец, если те разбрелись,
Радея о том, чтоб не съели их волки.
И вот, только старший пастух изогнул
Для свиста обветренные сильно губы,
Свечение вдруг озарило весь луг,
И ангел явился им изниоткуда,
И голос его, словно гром, грохотал:
"Возрадуйтесь, радость я вам возвещаю!"
Объял пастухов необузданный страх,
На землю они повалились все разом.
"Не бойтесь, возрадуйтесь, встаньте с колен,
От Бога я вам благовествовать послан,
И вам возвестить долгожданную весть -
Родился Спаситель ваш, Святый Господень,
Воззрите на небо, увидьте - звезда
В ночи о Его рождестве возвещает,
Идите за ней в Вифлеем, и в яслях
Найдёте младенца - такой даю знак вам"
И только закончил он речи вести,
Явилось им воинство Господа Бога,
Которому нет ни границ, ни мерил,
И мало ему одного небосвода,
И слава Творца осенила людей,
И слушая, как войско Господа славит,
Стояли они, а повсюду, везде,
Торжественное разносилось "Osanna,
Osanna, meus Dei, Слава в вышних Творцу!
И мир на земле, в людях благоволенье",
И словно во сне, но вполне наяву,
Внезапно исчезло всё, как наважденье.
Стояли в молчаньи без сил пастухи,
И губы, и ноги их были, как вата,
Собою совсем не владели они,
Но двигаться, в общем-то, и не пытались.
Мгновенья несчитанные, проскользнув,
Сняли онемение с душ постепенно,
И вот, над устами вновь властен, пастух,
Из всех пастухов, видимо, самый смелый,
Сказал: "Так пойдёмте скорее, друзья,
Туда, в Вифлеем, и что сталось, посмотрим,
О чём нам Господь возвестил, и Христа
Почтим, и колена пред Ним мы преклоним."
И на попечение ветру овец
Оставив, они препоясались туго,
И двинулись в путь, прямиком в Вифлеем,
И месяц белил путь им в знак старой дружбы.