Влюбился. Что ж, не надо лезть в петлю,
если любовь запретная. Виньетки
пейзажа так невинны и монетки
разбросаны по небу. Я стерплю.
Стерплю не твои руки на плечах,
не наши ужины, закаты и рассветы,
не стряхиванье капель с мокрых веток
на волосы под смех. В снах, по ночам
мы будем танцевать, – я заплачу
всем музыкантам. Там мы сблизимся с годами.
А он… Он не узнает тех свиданий –
вполне реальных. Да, реальных. Так хочу.
А мы бы жили и делили бы кровать,
и хлопали бы мне твои ресницы,
а если заболел я, то в больницу
ты принесла бы апельсины мне. Вставать
хотел бы раньше я и в поисках лотка
с цветами исчезал бы, а на завтрак
готовил бы я кофе, и про «завтра»
мы думали бы реже, чем войска
врывались бы к нам с пушками извне.
В салат бы ты бросала меньше лука,
чтоб целоваться после. Мы бы стука
не выносили в наши двери. Но, не мне
придумать детям нашим имена,
смотреть, как ты стареешь, лгать немножко,
рассевшись в мягком кресле у окошка
с бокалом, запотевшим от вина.
Не улыбнешься моим шуткам и, увы,
не будешь зубы чистить в нашей ванной,
и не пройдешь по коридору очень плавно,
как облако по морю синевы,
но наяву. А после я усну,
и там вновь повстречаются два имени,
и голосом единственным: «Люби меня»…
Я закурил и тихо сел к окну.