Пусть никогда для себя не сыщем,
как в детективном романе сыщик
преступника, смысл старения. Только
именно в поиске нету толка,
т. к. добра все дела и речи,
т. к. любви все слова и встречи
не побежим обменять на вечность
в церковь. Мы будем гулять под вечер,
наша обувь продолжит топтать окурки,
мы вернёмся домой, сварим кофе в турке,
наши взгляды ясны и спокойны лица, –
смерть – это, видимо, точка. Принцип:
мы, умирая, вползаем в могильный
мир как вползает к нам в сны будильник,
их разрушая, – его не станет
(мира, которым пугал крестами
этот земной). Наше счастье – вызов
тем, кто не мы, тем, кто нам не близок,
тем, кто не любит стоять на карнизе,
глядя на странных прохожих. Кризис
жанра. Но мы улыбнёмся паре
официанток в пропитом баре,
который по смыслу похож на кокон,
где превращается в приступе окон
пространство в иное в коробках комнат,
и бабочки, вылетев, будут помнить,
что нас разметёт, как труху с подноса,
что жизнь – символический знак переноса –
связь двух пустот, лучших рая с адом,
т. к. равняют героя с гадом.