Он и она

Александр Литвин
Мы умеем подолгу размышлять о смысле,
только чувства всё равно быстрее, чем мысли…

1.
…ещё поднимаясь по старой потрёпанной лестнице он,
ненавидя лифты, расстёгивает пуговицы пальто, достаёт ключи,
напевая запавшую на языке мелодию. У него в сумке батон,
пачка томатного сока, колбаса, шоколад, таблетки, которые врачи
прописали от болей в желудке, газета, чеки. Он кривит уста
и ищет замочную скважину. Два щелчка и он в квартире,
где он не выносит женщин, цветов и вообще всего живого, кроме, пожалуй, кота,
и т. к. он здесь в одиночестве, он может не закрывать дверь в сортире.
Переодевшись, он проверяет e-mail, готовит что-нибудь на ужин,
щёлкает телепрограммы, смотрит в окно – где-то звучит «Аида»,
ходя по комнатам, проплывает в зеркале, как облако в луже
и считает, что жизнь его не хуже и не лучше любого другого нормального индивида.
Он не пьёт запоями, не спит с мужчинами, не употребляет морфий,
а лучшим собеседником давно и осознанно считает книгу, хотя
иногда перед сном любит разыграть одну из шахматных партий, скажем Пола Морфи
и заснуть, не раздевшись, на диване около получаса спустя.

2.
…у неё на столе: старая и любимая фотография Девида Боуи,
какие-то бумажки, скрепки, футляр для очков, письмо длиною
в три откровения. Она не любит ни гольф, ни боулинг
и считает, что жизнь – это просто не смерть и ничто иное.
Её в детстве дразнили веснушками, которые весною расцветали
на её лице – она не любит весну. Она не ходит голосовать.
Ей нравится, когда в её комнате пахнет какими-то цветами,
но она не желает ни с кем делить собственную кровать,
ведь там её сны. Она читает гороскопы для развлечения,
любит вино, театры, двух подруг навещать, и не знает различия
между интегралом и дифференциалом, но считает за извращение
читать во время еды. Она везде и всегда соблюдает приличия.

3.
…однажды они пять остановок ехали на соседних местах в трамвае,
она спросила: «Который час?», он ответил: «Без четверти три»,
после она смотрела в окно, и хотя всякое в жизни бывает,
они больше никогда друг друга нигде не увидят, как ни смотри.