Всё чаще кажется, что это где-то было:
салфетки и словесный оборот,
конфеты, всё вокруг, что, впрочем, мило
своим не продвижением вперёд.
Но не всегда. Всё это равновесье
сотрётся в памяти и смажется в одно
пятно – наверно, серое. И есть я
все эти окна, стены, лица и вино.
И оттого грустнее и дороже
те пятна красные на жизненном снегу –
сомнительно красивые, но всё же
которые я вырезать могу,
как монтажёр кромсает киноплёнку –
куски, обрывки. Заново пойму
и то, что не позволено ребёнку,
и то, что можно именно ему.
Иное в памяти забыв, а что домыслив –
все люди любят подсознательно менять,
чтоб обмануть себя, и память новым смыслом
как мама сына пред дорогою обнять.
Всё чаще кажется, что где-то это было:
кровать, газета, чай и голоса,
и зеркало, в котором всё поплыло
и кружится как стрелки на часах.
И всё же жить, растаскивая нотки
по тактам со спокойствием, ведь я –
мальчишка в голубой косоворотке,
затерянный в просторах бытия.
Гулять, меняя обувь, видеть, слушать
и заполнять до горлышка кувшин,
и чувствовать как входит равнодушье
в пространство тела и абстракцию души.