* * *
рыбий жир
а.воловику
Череда озер в заповедных лесах.
Над озимыми взвились чаинки чаек.
Местный знахарь по имени Исаак
вынул из ножен лезвие, и тесак
чешуей засыпает брезент и чалик.
Час урочный еще не настал. В казан
обезглавленные лещи и густеры
утекают с руки на фоне казарм
ПВО, где с той мировой партизан
жжет вожжами по голому заду стервы.
Спят за проволокой служители войск,
орошают перо и проволглый войлок.
И дневальный дремлет, расходуя воск
на письмо сельчанам. И Борген и Босх
незаметно дышат с продавленных полок.
Тишина. Предрассветный туман гнетущ.
Рыбаки говорят хлопками в ладоши.
Из поселка несколько жвачных туш
выгнано, и со скрипящей корзиной груш
разбирается белогривая лошадь.
- Чу, пошла! – Исаак зашипел, качнув
за бортом осоку. – Не жирно ли, лярва?..
Лошадь переключается на кору в
чащу, за нею следует ветродув
от кострища строго перпендикулярно.
Неотведанная уха по прошест-
вии, может быть, получаса застыла.
Исаак, обхватив резцами дюшес,
озерцо протыкает шестом, но шест
никогда не коснется донного ила.
За кормой пойдет вьюнок меж фаланг.
По песку - рядком засмоленные лодки.
И дневальный, преданный хесбаллах,
гладит в комнате ленинской на столах
налитые потом и кровью пилотки.
2003