Это – стихи, написанные уже, что называется, «на сайте». Где в них автор, а где – желание прославиться – покажет время. За стихотворение «…эстафета огней» я уже получил сполна. Сейчас они входят в мой третий сборник – «Чертополох». Одноимённая крупная форма – на страничке. В некотором роде это лучшее, на что я способен в данный момент.
Горацио, друг мой, за Рио-Ритой
за всем не уследишь:
переведут на идиш и иврит,
ты будешь на открытках поздравительных,
а я…
Горацио, Зенон был прав:
движенье
на раскадровке – несамостоятельно –
тебя покажут в 25-ом женственным,
а я…
Терпи, мой друг Горацио, терпи;
попутный ветер… не всегда он в спину…
какой-нибудь широколобый умник
уже твердит: “А Вильям ли Шекспир?”
Прогресс, Горацио, прогресс:
героев судят –
шерше ля фам? – шерше ля пресс…
Горацио, а немцы снова в Польше…
Нет, друг мой любознательный,
ты, может быть, единственный подпольщик.
О чём ты? Юстас?! Не весна, Горацио –
сейчас другие методы в ходу:
нарежь построже пасквиль,
шероховато-выверенный стиш –
тебя… не продадут.
А через год – за всем не уследишь –
известен станешь, как Василий Тёркин…
парламентарием… парламентёром…
а я…
24.05.2002
***
…эстафета огней. Положительный фактор метро:
метроном остановок – дискретный сумматор движенья.
Кто рожает, кто женится… Не прислоняйся, не трогай –
устоявшийся образ дороги. Восторженный жест:
“8 мест для пассажиров с детьми и инвалидов”
в ленинградских электричках так легко преобразуется
в “8 ест псов семи видов”!
Выхожу на платформу, надеясь на чистую улицу…
…эстафета огней. Значит, снова, де-факто, метро.
Поезд тронется… тронется лёд, постоянство останется.
Не считая собаки, те трое в вагоне – как троица..
Ожидание.
…эстафета огней, положительный резус метро,
мавзолейный гранит, те же сумерки без проволОчек,
очень хочется жить… очень хочется… очень…
Промелькнувший Харон,
Стикса плеск променявший на рейв,
избегаемый ценз, обещающий смертным “места”,
карта станций - одна из картинок на таро…
4.06.2002
ЧЕМ БЫ ЖИЗНЬ НИ БЫЛА (авторская песня)
Южный ветер-трёхдневка, силён и живуч,
Беспокоит занозу тепла.
Узнаю по следам молодящихся туч –
Это осень пришла.
Вот сейчас полетят листья пыльной гурьбой,
Растворяясь в вине и крови…
Засиничь этот миг парой книжных обойм –
Подбирай и лови!
Удивись и напейся: чужое бельё
Наряжает случайных невест.
Это время отточий в блокноте твоём –
Зыбкий азимут: зюйд на зюйд-вест.
День длиннее на двадцать четыре часа,
Дворник машет в четыре руки…
Посоветуй другим и воспользуйся сам –
Отпросись, убеги!
Обалдевшее солнце впадает в экстаз,
Отменяя постельный режим.
Знаешь, милая, это касается нас,
И давай мы с тобой поспешим.
Вязь сентябрьских линий, доверчивость крыш,
Антитеза шального тепла…
Ну скажи, почему ты молчишь,
Ну скажи, почему ты молчишь,
Ну скажи, почему ты молчишь…
Чем бы жизнь ни была!
9.09.2002
***
Разделяй и рискуй: пусть сойдутся Боян и Набоков
в тёмных бусинах чёток, сведённых руками в слога;
шестистопным плечом рычага
укорачивай бокра до бога…
Разделяй и смотри: Ярославной с путивльской кручи
под прикрытием слёз в оголовок стрелы и строки,
рифме строгоизбитосозвучной
пиши неповинную ижицу…
Разделяй и молчи: сумрак, мОрок ли – это везенье -
как на чётках про бокра, как наперебор "Отче наш",
от Бояна к Набокову все Имена -
или ты или нет и не будет в тебе объясненья им.
Разделяй и тогда в изголовье вживлённым уроком
ярославниной кручей, плечом неповинной слезы,
разводя воедино – в полки! – рукотворные строки,
ошибётся и сменится русский великий язык.
19.02.2002
***
(авторская песня)
Я тебе построю небо
стайкой шустрых воробьёв
танцевать фокстрот и вальсы
я по комнате заставлю
(это будет так забавно)
медвежонка плюшевого,
этот увалень ушастый
вечно путается в раз-два-три…
из а-б-в-г-д бы
выбрать что-нибудь своё
сделать мордочку попроще –
люди тянутся к медведям,
встретимся с тобою в рифмах,
рифмы, в общем, – те же люди…
объясни себе, что я тебя
обыденно люблю.
Я такой же неуклюжий,
я такой же бестолковый,
я такой же нерифмованный,
бесхозный, воробьиный
гомон не даёт покоя –
кружат около медведя –
вот стервятники. Про небо
позабудь – оно не в рифму,
отнеси его к фокстроту…
вот опять медведь свалился.
Ты смеёшься? Это славно –
я всегда любил смешливых.
Сам готов упасть медведем
и… заснуть, смакуя лапу,
то есть рифму. Алфавитно
строят небо воробьи
по строчкам – пусть им
говорят, что люди
плюшевых медведей лучше
я не верю – люди
вечно прячутся от неба,
ну а если это небо
кружит около медведя,
то медведь всегда доволен,
и по морде это видно.
28.11.2002
***
Полстакана. Третий слева -
правильный, как обещанье.
Раззеркаленная лепта
в абрис, жаждущий общаться.
Полстакана как разверка:
триста пятьдесят подъёмных.
Ртутная полуповерхность
в комнате бездарно-тёмной.
Хорошо, что рядом женщин…
Отпусти мне правды, отче,
полстакана отраженья –
я в надёжнейшем из обществ.
Полстакана от излива,
полстакана до нахальства –
задеваю светлой гривой
потолок зодиакальный.
Это, отче, не обида –
это гордость звонкой стервой.
Улыбнись мне Немезидой
благосклонной и манерной.
Отмолчи со мной привычно –
исповедь глухой удачи.
Если полстакана – личность,
то вливанье не иначе как…
…и полстакана – ветер
в голове поправлю утром.
Подними мне, отче, веки,
позови ко мне Иуду.
27.01.2003
***
…и ценз строки,
любую плоскость относящий к обществу листу подобных,
не сделает листом ладонь.
Ладонь сродни, скорее, запятой
и точке – препинанья знак, условность,
условие: мы пишем на ладони то,
что в будущем условлено событием;
событие, как водится, – итог
того, что существует на ладони.
Мы только запускаем механизм
событием строки, посредством оной,
тем рукописным состояньем ниточки,
что брезгует не называть звеном…
Связующее – вот что греет кровь! –
взаимосвязь события и ценза.
Не внове, но не кажется знакомым?
А я бы согрешил, сказав, что не заметил как
язык – я удивляюсь? – стал лекалом,
лекало – удивлюсь ли? – языком.
Лекалом ли остроченной ладони,
событием ли языка –
я повествую об одном и том же:
о том, что жизнь тревожна и легка,
о том, что общество достойных строчки плоскостей
мало для безусловности событий,
но ценз событий брезгует листка…
29.01.2003