В то утро выехал я на рыбалку один, еще затемно. Положил в резиновую лодку спиннинг и коробку с блеснами, под нос бросил флягу с водой и оттолкнулся веслом от берега. Пелусозеро еще совсем спало, по поверхности воды бродил еле заметный туман. Где-то неопределенно далеко и прямо около меня плескалась, выводила круги и резвилась рыба. Но было еще темновато для точных бросков спиннинга. Прохладный воздух стоял неподвижен и мягок, и наполнен только запахом чистого водного простора. Я решил переждать минут тридцать до первых проблесков утренней зорьки. Устроился по - удобнее на банке и пристроил голову на упругий резиновый борт лодки. И, конечно, убаюканный, почти сразу уснул…
Проснувшись, я с недоумением оглядывался вокруг, не понимая где я, что произошло и почему так тихо.
Оказывается, пока я дремал, лодку ветром и течением отнесло к противоположному от нашего лагеря берегу Пелусозера. Ни палаток на скошенном холме, ни даже изб деревеньки не было видно отсюда: все заслоняли собой лесистые острова.
Тишина стояла страшная. Лодка качалась в самом прибое, то и дело натыкаясь на прибрежные камни и топляк. А над ней вплотную к воде подступала сомкнутым строем тайга. Из лесных дебрей доносились глухие, пугающие и одновременно манящие своей неизвестностью звуки дикого леса.
Но самым удивительным было не это. Судорожно пытаясь понять, как я очутился в такой дали от знакомого берега, я не заметил, что на озере стоит полный, абсолютный штиль. Признаться, такого зрелища в моей жизни еще не было и вряд ли когда-либо будет. Лесистый берег озера отражался в воде, как в безупречном зеркале. Невозможно было понять, где есть наклоненное к воде дерево, а где – его отражение. Солнце пекло уже нещадно, комары вились вокруг меня, и в этой напряженной тишине и полной прозрачности окружающего я мог следить за их хаотичным полетом с нескольких метров. Было странно, как могучая, суровая северная природа может сохранять долгое время такое хрупкое равновесие во всем: высоком небе, воздухе, тайге, озере, ветре, шорохе.
Спохватившись, я поспешил запечатлеть окружающее великолепие на фотоаппарат, благо он всегда в одном из многочисленных карманов моего рыбацкого жилета. Но отчетливо поймать в объектив момент полного штиля оказалось очень непросто. Любое мое движение, даже легкое манипулирование с выдержкой, приводило в волнение зеркальную поверхность воды, морщило и рябило великолепное отражение природного зеркала. Я отплыл по – дальше от берега, замер на несколько минут, ожидая когда успокоится озеро, и, не дыша, сделал еще несколько снимков. И опять это было нелегко. Порой мне казалось, что залитая солнцем гладь отзывается даже на удары моего сердца.
Рыбалка в тот день оказалась просто великолепной. Тихая погода и спокойная вода не помешали озеру щедро одаривать меня рыбой. Несколько раз я ощущал упругий, резкий толчок, спиннинг сгибался и пружинил в руках, а потом под лодкой в прохладной глубине мелькал изогнутый, тускло-серебристый бок щуки. Под конец рыбалки, счастливую нереальность всего происходящего в это утро дополнил крупный и плоский как сковорода лещ, схватив около дна крупную двойную блесну, явно для него не предназначенную. Таким образом, вечером у костра мы не только варили щучью уху, но и лакомились жареной рыбкой.
Немногочисленные постоянные жители Пелусозера поведали нам, что такое утро «хорошо, если бывает раз лет в сорок». Слишком уж велико озеро и открыто всем ветрам, что качают макушки сосен бескрайней тайги вокруг. И думал я потом, как же повезло нам попасть именно в такое утро. Повезло заглянуть в зеркало Пелусозера.