Сквозь весенний обман бытия, в вечном поиске райских холмов,
косяком журавлиным плывут облака твоих судеб.
Завтра я ухожу, а пока, чтоб добраться до сути,
незаметно растаю в тумане у Чистых прудов.
Я растаю, сольюсь, растворюсь. Я заполню пустоты твои
и Бульварным кольцом отзовусь в первом звоне трамвая.
Я твою первобытную грусть бередить не желая,
лишь постигнуть хочу, что делили с тобой на двоих.
Что делили с тобой, город мой? Распиная Христа под ура,
в лицедействе своем достигая высоких пределов.
На руинах церквей, диалогом тузов и прицелов,
созидали мы завтра, продав свою душу вчера.
А на месте, на лобном твоем – полетело голов без числа –
чтобы все перечесть, столько скорби не сыщешь на свете.
Даже если повинный не в счет, кто заплатит за эти,
убиенных тобою безвинных святые чела?
Ты торопишься жить, город мой, убегая от памяти прочь,
переделав историю вновь, утверждая свое фарисейство.
В мaвзoлеях твоих до сих пор усыхает злодейство.
Сколько жертв тебе нужно еще, чтоб себя превозмочь?
Ты торопишься жить, ты бежишь. Будни мчат скорым, дальним вперед,
полустанками праздников, не замедляя движенья.
В спешке улиц, вокзалов, метро, суеты наважденья
может выдержишь ты, если сдуру тебе повезет.
Город мой, город мой, не спеши подгонять паровозным гудком,
ведь вокзал ни начало пути, ни его окончанье.
Даже старый Арбат, в Монпарнас поиграв на прощанье,
не спешит намекнуть про Париж мне прозрачным мазком.
Ты забудешь меня навсегда, как забыл своих многих детей.
Так живя, словно кот, никогда ни о ком не скучая,
жмурясь сотнями глаз, в сердце тайной мечтой проникая,
ты запомнишься мне стройным рядом ночных фонарей.
Сквозь осенний обман бытия, в вечном поиске райских долин,
твоих судеб плывут облака, словно клин журавлиный.
Завтра я ухожу, а пока поброжу по Неглинной,
из тумана соткусь и останусь сегодня один.
Завтра я покидаю тебя, за собою сжигая мосты.
Может быть, никогда мы уже не увидимся снова.
Я молю, чтоб простил тебя бог, и взошла твоя нова.
Я покаялся, город. Покайся, мой город, и ты.
1988-2005