рука забыта на сидении, другая
ответно опирается о рай
и поглощает расстоянье, доставляя
той, ожидающей, спасение и край
мизинец, превратившись в центр вселенной
пройдет полметра в тысячу парсек
к другой горящей, праведной, изменной
звезде сжигающей мучительный разбег
и совершая соприкосновенье –
большое – к малому, чужое – к своему
тысячекратно повторяемое бренно
переступление запрета, как в плену
одной из кож – другой влекущей кожи,
переживет рождение звезды
сверхновой и как будто бы заросшей
грехом первопричинным вековым
и вот уже творит и гладит гладит
один слепой рожденный мир – другой,
и вслед им – третий, и четвертый вырастает
такой же жадный, дикий и нагой
и перерезан наконец лавиной пальцев
обратный путь в сомнение, назад
и ничего руке другого как остаться
в замке руки. как с тыла обретенный ад.