О, молчанье кувшинок на тихой воде,
Слишком грустно, навевает идеи о суициде.
Вот, наверно, на том берегу ночевал утомленный Бодлер,
А на этом, где я стою, в мыслях бывал Овидий.
И в принципе, я смирилась, что все тленно и пышно
И в ясности можно запутаться, а в запахах заплутать.
Уходя, поцелую кувшинку – развращенно и непорочно, как Пышка,
Как, наверно, женщин целовал бессмертный Плутарх.
24 мая 2002