Там, где пчелы носят в улей
по утрам душистый мед,
на опушке Кроказюля
в белом домике живет.
По утрам играет гаммы,
ест пампушки на обед.
Очень миленькая дама:
Ей всего лишь триста лет.
Любит щеточкой сапожной
так посуду оттереть,
что потом в кастрюли можно
словно в зеркало смотреть.
Только нынче Кроказюля
у окошечка грустит,
и не смотрится в кастрюли,
потеряла апетит,
ей не естся сладкой пенки
и не ходится в кино,
и девятая коленка
не сгибается давно.
Даже шляпка набок сбилась,
Это вовсе неспроста!
Что ж такого приключилось?
Что не эдак? Что не так?
Потому ей стало тяжко,
и вздыхает грустно: "Ах!",
что задумалась бедняжка
о прошедших о годах.
Взгляд у Кроки невеселый,
плачет Зюля иногда:
годы мчаться словно пчелы,
исчезая без следа.
Не успела сделать дела,
сгрызть орешков пять пудов,
как десяток пролетело
Кроказюлиных годов.
Попасла стрекоз в июле,
мох настригла у пруда -
двадцать лет быстрее пули
улетели в никуда.
На обед вздремнула малость,
так кружилась голова -
тридцать лет еще промчалось
даже вроде тридцать два.
Кроказюлины подружки
только вышли из яиц -
а глядишь - совсем старушки.
Из морщин не видно лиц.
И берет она фонарик
у морщинистых подруг,
И читает календарик
с выражением и вслух.
Нет печальнее на свете
чем листы календаря.
Помогайте взрослым, дети,
И не тратьте время зря!