Ты живёшь за стеной крепостною
в терему с золотою главой,
у окошка светлицы зимою
просыпаешься с поздней зарёй.
Я из дальней и снежной сторонки
сквозь снега и морозную муть
с колокольчика пением звонким
к граду стольному торю свой путь.
Я с гостинцами еду к желанной
ясной младости, светлой красе,
от разлуки устав окаянной,
от тоски ледяной окосев.
Я на дальней заставе таёжной
по заданью царёву служил,
и не тын охранял я острожный,
а Руси я пределы хранил
от набегов и конных и пеших,
от лихих басурманских полков,
от кащеев, кикимор и леших,
и от стай кровожадных волков.
Я царёво заданье исполнил,
и спешу к его дочке теперь,
ожиданьями смелыми полный
мчусь на тройке сквозь стужу-метель.
Только царь позабыл обещанья,
не отдаст он мне в жены тебя,
и напрасны мои ожиданья,
ни к чему торопить бег коня.
Но не знаем ещё мы об этом,
ты меня верно в тереме ждёшь,
и морозным румянясь рассветом,
у окошка светлицы поёшь
песнь о суженном, что так далёко,
о разлуке, о жаре в груди,
о печали, как море, глубокой,
и о снежном бескрайнем пути.
Пусть потом меня бросят в темницу,
а пока ты надеждой живёшь,
у окошка широкой светлицы,
обо мне свою песнь ты поёшь.
Пусть не станешь моей ты женою,
доскочу до неволи своей …
По бескрайнему снежному полю,
"птица-тройка" летит всё быстрей…