Это случилось, когда мне шел пятнадцатый год…
Не-е-ет! То, о чем вы подумали, случилось гораздо раньше.
А в этот раз я нашел подругу…
Опять не туда! Подругу не в смысле …хм, интимной жизни. А — подр-р-ругу, т.е. настоящего друга.
Разумеется, к этому времени я уже был вполне состоявшимся мужчиной, …неплохо разбирался в женщинах. И был готов передать свой опыт, так сказать, нуждающимся. Но кто ж знал, что нуждающимся окажется …милая девушка?!..
Я учился тогда в 9 классе. Это была моя новая школа, и первые полгода я только осматривался. Какие-то «друзья» у меня, конечно, были, но с выводами на их счет я предпочитал не торопится.
Надо сказать, что в класс я попал... ну, чистое змеиное гнездо! Правда, и сама школа не лучше. Вроде одна из престижных школ города, а вся суть — интриги, «папочки» да взятки.
Вначале Она мне совсем не понравилась. Слабая, не очень привлекательная, совершенно неспособная за себя постоять, да ещё и это странное имя — Лия. Хотя, может, она бы и не показалось мне такой, если бы не глупость и вечный испуг у неё на лице. Такая нуждается в жалости, а жалость, как известно, чувство не из лучших.
В классе она ни с кем не дружила, её просто к себе не подпускали. Девчонки демонстративно ее игнорировали, ребята над ней частенько издевались. Конечно, мне ее было жаль, иногда я даже брался ее защищать. Но сблизиться с ней мне не хотелось.
Когда мы все вернулись с зимних каникул, я увидел ее какими-то новыми глазами. Она выглядела отдохнувшей, спокойной и даже чуточку уверенной. Хотя сейчас я понимаю, что эта уверенность была сродни чувству приговоренного, когда приходит понимание того, что наказание неизбежно…
В это зимнее утро мне вдруг неистово захотелось ее согреть. Я подсел к ней, и впервые решился с ней заговорить… С тех пор мы не расставались.
Наша дружба была похожа на стремительно созревшее яблоко. Может быть, оно и созрело раньше срока, но менее вкусным для нас оно от этого не стало (ведь когда пятнадцать лет не видишь яблок, то и недоспевшие они покажутся райскими).
Она была для меня лучшим другом. А я для нее — ну, что поделаешь — лучшей подругой.
Я против такого «звания» совсем ничего не имел! Да только все эти «цветные» настроения, царящие в нашем обществе, сбивают с толку.
Естественно, за нашими спинами начали шушукаться, так как вели мы себя, по-видимому, странно. Мы постоянно ходили вместе, шептались на переменах, вместе срывались с уроков, шатались, обнявшись, по городу, но при этом было очевидно, что ничего бОльшего между нами нет.
Каждый из нас дал друг другу очень много. Я немного переменился, стал мягче и спокойнее. Лия становилась уверенной, целеустремленной и красивой женщиной, и я был очень рад за неё.
Но, главное, эта дружба подарила нам понимание того, что рядом с каждым из нас есть человек, который сделает ради другого очень многое (я не хочу говорить «сделает всё», т.к. это очень похоже на «ничего»).
Для нас этот бесценный опыт был чем-то вроде репетиции любви — теперь мы знали, каким должно быть это чувство…
Поистине чудесным было то время. Мы практически никогда не расставались, а если это и случалось, нашим третьим другом (отнюдь не лишним, а скорее, наоборот) становился телефон. Мы могли разговаривать друг с другом о чем угодно: начиная от балета, живописи и книг …и заканчивая сексом во всех его деталях.
Ещё одной нашей общей слабостью было море.
Мы любили его всяким, как и друг друга.
Осенью, поздней осенью, оно напоминало нам извергающийся вулкан; мы приходили посмотреть на его беснующееся настроение, вдохнуть его соленый воздух и на целый год запомнить его таким. Так как совсем скоро это неистовство сковывала тонкая корка льда, а соленый воздух становился морозным и хрустящим — зима. Но если зима выдавалась теплой, мы бежали к морю, чтобы увидеть покачивающимися на волнах знакомые белые пятнышки... лебеди!..
Весной мы наслаждались фантастической переливающейся гладью моря. Ни один бриллиант в мире не способен ослепить наши глаза и поныне.
Лето! За что его любят? Наверно, за каникулы и за пору отпусков...
Мы его любили за море!.. Ждать целый год, завидовать чайкам и бычкам, ...чтобы потом ...летом ...однажды ...разбежаться ещё с Французского бульвара - и окунуться с головой в теплую, мягкую воду. Эти чувства сродни оргазму... может быть, а может быть, и нет.
Так закончилась школа. За это время мы пережили массу всевозможных чувств, но поссорились только однажды.
Все дело было во мне. Просто с самого начала в наших отношениях я взял на себя слишком много. Конечно, я был мужчиной, и уже только поэтому должен был быть «стеной». Но со временем мне это надоело, и мне захотелось иногда пребывать и «за стенкой»...
Не общались мы около месяца. Безумно скучали друг за другом, что, впрочем, не помешало нам обзавестись новыми, уже не дружескими, отношениями с другими людьми.
Когда мы помирились, Лия в первую очередь представила мне своего нового «друга». Мы все вместе сидели в каком-то баре, мило беседовали. Но было видно, как Лие не терпится побыстрее закончить эти «смотрины», …чтобы услышать мой вердикт.
И она его услышала: «Ну-у, вроде ничего…»
На самом деле я так и подумал — действительно, ни-че-го. Но зачем я буду травить ей душу — в мужчинах я ничего не смыслю, ни то, что в женщинах.
Если честно, я думал, что они очень быстро разбегутся, но я ошибся. Мы успели уже окончить школу, потусоваться на выпускном, а они все еще были вместе, и мало того, совсем скоро Лия собиралась выйти за него замуж.
С одной стороны, я был очень за нее рад, потому что она сама этого хотела и, надо сказать, выглядела при этом весьма счастливой. С другой стороны, примешивалась ревность, — я понимал, что могу лишиться друга. Почему? Да, потому что этот …муж, явно, мне не симпатизировал. Да и, кстати, жить они собирались за городом — какая тут может быть дружба!
Пробежало лето. Мы ещё довольно тесно общались — в общем, как и прежде, …лишь с той разницей, что наш третий не лишний телефон был заменен третьим и вполне лишним Им.
Наступил сентябрь. Шли приготовления к свадьбе. Я честно пытался помочь Лие во всем — сперва, я пытался ее убедить, чтобы она повременила со свадьбой, …затем, чтобы она пожалела себя, и не устраивала вместо свадьбы «народные гуляния». Но помощь моя так и осталась не удел — свадьба не отменялась, платье шилось, котлы кипели.
Да, кроме всего прочего, меня ещё и хотели произвести в свидетельницы!.. Как вам такое?!.. Я понимаю, что ничего нет страшного в том, что свидетелями были бы двое мужчин. Но я-то должен был быть именно со стороны невесты! И кто я после этого буду? Самая, что ни на есть, сви-де-тель-НИ-ЦА!
Отбившись от этой заманчивой участи, я с головой ушел в свою личную жизнь, но та, в свою очередь, ожидаемого покоя и счастья не принесла.
Скоро состоялась свадьба. Все прошло так, как я и предполагал — шумно, весело, с размахом, водкой и мордобоем...
Вот только, причем здесь Лия, я не понимал…
Уже много лет прошло с этой свадьбы. Мы виделись с Лией нечасто, но регулярно — в основном, это были те разы, когда она приезжала к родителям на неделю-две, чтобы подать на развод (причем каждый приезд, по ее словам, был последний).
Почему так происходило? Думаю, они и сами этого не знали. Просто после очередной ссоры Лия собирала вещи и уезжала, и так продолжалось долгих пять лет.
Когда мы в то время с ней встретились, и она захотела от меня услышать, как обычно, мой совет-вердикт, я ей сказал только одно: «Когда в течение пяти лет... раз в два месяца... люди собираются разводиться, как ты думаешь, это о чем-то говорит?»
Она погрустнела, быстро со мной распрощалась, и …с тех пор мы с ней больше не виделись.
Почему? Я и сам этого не знаю…
Но одно я знаю наверняка — такого друга, как Лия, у меня в жизни больше никогда не было… И больше никому я не был такой подругой, как ей…
...Знаете, я сейчас подумал вот о чем: если можно было бы вернуть все назад, я бы даже согласился быть этой чертовой свидетельницей только затем, чтобы вернуть нашу дружбу!..
Лия, надеюсь, ты меня слы-ы-ы-ши-и-и-шь… ишь... ишь...