гуашью тонкой залит горизонт,
шумят крыла, но Бога не достичь им…
Сквозь дымку сна, сквозь сумрачный озон
нахлынувший закат евангеличен…
Пробормотав о чем-то невпопад,
я льну к стеклу небритою щекою.
Простуженный и медленный набат
церквушки тощей слышен за рекою
(опричь церквушки, берегу тому
принадлежит лишь куцый перелесок).
На талый снег стекающую тьму,
фонарный рой отталкивает, резок.
У времени – привычный паралич:
ни бега, ни унылого «тик-така».
И от распада мир спасает лишь
густая метафизика заката;
и пробует пространство на зубок
словес моих младенческую мякоть,
а надо всем – ангинно дышит Бог,
стараясь ненароком не заплакать…
16.12.03