Арабеска моя, как же нравится мне
Наслаждаться твоим стройным телом газели,
Не стесняясь, разверзнувши ставни в окне,
Чтобы все проходящие мимо глазели!
О, царица еврейская, Эстер ли, Низевель ли!
Как же струны души моей при виде тебя зазвенели.
Так отдайся же мне, тыщелетнюю грусть поколений оставив на час (или два).
Я Амура стрелою сражен, лишь дрожит в синеве тетива.
Лишь дрожит дядя Вилли, алча похмелиться с утра.
Как осиновый лист, как осиновый кол, вбитый в сердце вампира.
Лишь молчат трубачи, ожидая решенья суда.
И – циклопом – взирает очко полевого сортира.
6 марта 2003