РИТОРИКА
«Риторика искусство,соответствующее диалектике» так начинает свою «Риторику" Аристотель, разумея под диалектикой умение строить беседу, диалог ради
выяснения истины.
Расцвет риторики связан с политическим, судебным и проповедническим красноречием. В XVII веке у нас в России мы находим более чем уважительное определение у Софрония Лихуда: «Еже есть Бог в мире и душа в теле, тоеже и риторика в жизни гражданстей».
Ломоносов написал «Краткое руководство к красноречию», которое стало первой «риторикой», написанной собственно по-русски, а не на латыни или церковнославянском, что привело к широкому распространению этой науки и способствовало зарождению литературы светской, отличной от церковной.
В частности, Ломоносов утверждал об искусстве красноречия, что «к приобретению оного требуется пять следующих средствий: первое – природные дарования, второе – наука, третье – подражание авторов, четвертое – упражнение в сочинении, пятое – знание других наук».
Но природные дарования без опыта часто переоцениваются. Наука их не возмещает, а без дарования ритор (автор) становится догматиком. Подражание без вкуса сбивает на легкие образцы, ибо великим подражать затруднительно. Упражнение требует не только усердия, но и фантазии, при отсутствии которой упражнение плодит скучных эпигонов. Знание других наук – трудно.
Такова антитеза, поставленная в скептическую позицию предписанию Ломоносова. Ибо хороша теория риторики, но практическое ее использование таково бывало, что уже в гимназическом ее курсе середины XIX века читаем:
«Многие предубеждены против Риторики, для которой трудились Аристотель, Цицерон, Квинтилиан; потому что некоторые наставники хотели научить искусству творить в прозе и стихах, а на деле вместо того учили только тропам и фигурам, без всякого приложения их к писателям. Отсюда произошло сомнение в пользе, даже в возможности существования этой науки» (Теория словесности. Курс гимназический. Год первый. Риторика, издание третье. С.-Петербург, 1852, с. 2).
В конце прозапрошлого века трудами А. А. Потебни было провозглашено первенство поэзии над прозой, проза стала считаться как бы «вырождением» поэзии. Литература вдруг оказалась сведенной к поэзии, а вся словесность (документальная, научная, эпистолярная, судебная, проповедническая и т. п.) сузилась до литературы только художественной. Риторика, бывшая, вообще говоря, частью философии, сузилась до поэтики, которая все более и более стремилась к формализации. В итоге в XX веке риторика практически исчезает из предметов начального гуманитарного образования, а в научном обиходе присутствует лишь частично внутри разработок по стилистике и поэтике.
Современники наши употребляют слово «риторика» чаще всего в отрицательном смысле. Например, я слышал подобное: «В новой поэме Р. Рождественского поэзии нет, по его собственному свидетельству: «Не ищите поэзии в данной главе! Не считайте ее стихами!..» Следовательно, в этой поэме (или главе) – сплошная риторика…» Однако если правильно понимать слово «риторика», то именно риторически слаб тот текст или та речь, которая не убеждает и не захватывает, не доказывает сама себя.
Напротив, дневниковый текст Н. К. Рериха – «Сила народа», – написанный 24 апреля 1941 года, силен именно своей риторикой, не претендуя на поэзию:
«Пусть какой-то другой народ будет злым, коварным, жестоким, а народ русский будет народом добрым, отзывчивым, трудящимся в радость. Пусть зло (если оно необходимо) гнездится где-то в иных областях, но не на великой русской целине».
Рассмотрим вкратце классическое построение риторики. Она состояла из трех частей: риторического изобретения, риторического расположения и риторического выражения.
«Изобретение риторическое есть собрание разных идей, пристойных предлагаемой материи», – пишет Ломоносов, и в этом предложении мы видим прежде всего идею реализма, то есть правильности мысли, зависимости мысли от предмета размышления. Риторическое изобретение сводится к изложению общих законов мышления, логики, как чистой, так прикладной, то есть учению о понятии, суждении и умозаключении, а затем о наведении и аномалии, аналогии, гипотезе, определении, разделении и доказательствах. Особое место занимают топики, под которыми понимают источники изобретения, развивающие мысли, или общие риторические места; число их – двадцать четыре. Вот лишь некоторые из них:
Причина, ибо все имеет причину, все обусловлено, даже верленовская тоска, которая «ниоткуда». Причины бывают действующие и конечные.
Сравнение – сличение двух предметов или действий одного рода: дурака с дураком, поэта с поэтом, происшествия с происшествием. Например: Колумб открыл Америку, Маяковский предложил ее «закрыть, слегка почистить».
Свидетельство – например слова канонических текстов, законов, великих мужей, авторитетов. Предложение: чтобы прослыть мудрецом, одной эрудиции мало. Свидетельство: Гераклит сказал: «Многознание уму не научает».
Противное – мысль совершенно противоположная. «Народы дикие любят независимость; народы мудрые любят порядок» (Карамзин). Резкая противоположность называется контрастом: «Где стол был яств – там гроб стоит». (Державин).
Время рассматривается в трех отношениях к мысли: в прошедшем, настоящем и будущем. Обильный источник!
Признаки – естественные приметы, намекающие на мысль. «Наконец, показалась особенная белизна в окнах, побелела изразцовая печка, и обозначился у стены шкаф с книгами, которого до тех пор нельзя было различать» (С. Аксаков) – перечисляются признаки рассвета, здесь весьма частные.
Действие, которое вместе со страданием (претерпеванием) наиболее широкий источник изобретения мыслей.
Целое в отношении к частям. Хотите описать пруд и беседку, обратите взор ваш сперва на целый сад; хотите критиковать главу поэмы, охарактеризуйте сперва всю поэму и т. п.
Части – вместо целого. Обратный к предыдущему прием.
Определение – труднейший и полезнейший источник изобретения. Неправильное определение вредно для мысли, верное раскрывает ее дальнейшее течение. Вот сложное определение: «Способность художника видеть мир означает бесконечное расширение обычной способности всех людей к родственному вниманию» (М. Пришвин). Пример очевидного нелепого определения (его очевидность – источник юмористического эффекта): «Человек (это то, что) раздваивается книзу» (Козьма Прутков).
Следствие – мысль или заключение, выводимое из всякой теоретической (умозрительной) истины. Например, писать скучные поэмы скверно. Что из этого следует? Хотя бы не печатать их.
Далее следует учение о риторическом расположении – общем составе речи (выступление, изложение и заключение), ее видах (описание, повествование, рассуждение). Отсюда строится теория сюжета, правила композиции и доказательства.
Третье – риторическое выражение – далее всего от логики и ближе всего к собственно поэтике и стилистике. Сюда входит учение о периодах речи, о тропах, о фигурах и о слоге (стиле).
Современная риторика тесно связана с риторикой массовых коммуникаций. Здесь, в частности, стоит различать риторический эффект – непосредственное действие речи (произведения), иногда связанное с модой, и риторическое влияние, то есть возникновение традиции после действия речи (высказывания, текста). В этом историческое развитие двух способов убеждения – патетического (действующего на чувство) и диалектического (логического, философского).
Вообще риторика побуждает к мысли. Но не любая система и традиция риторики. Американская риторика «выбора» подчиняет себе философию, то есть рассчитывает на «игру» идеями. Американский ритор исходит из мнимой «этичности», «честности», беспартийности. Предлагая аудитории альтернативу (выбор), он лишает ее возможности мыслительной операции: ей надо только сказать либо «да», либо «нет». При этом ритор во времени легко меняет свою позицию: сегодня говорит одно, завтра предлагает другое, ссылаясь опять-таки на свою «независимость» и «откровенность»: вчера я «честно» думал так, а сегодня столь же «честно» думаю иначе; отсюда никто не может предсказать завтрашнюю точку зрения ритора.
В художественном творчестве американская риторика выбора стремится к риторике «самовыражения».
Традиция думающей риторики восходит к словам Ломоносова: «…больше должно наблюдать явственное и живое изображение идей, нежели течение слова». Сегодня как никогда ясно, что именно гражданская позиция художника требует четкой, ясной, искусной риторики, направленной на взыскание гражданского общества, общества, состоящего из личностей.
Закончим словами из русского учебника для гимназистов XIX века: «Писатели, достигнувшие художественности в произведениях своих, в каждом выражении выполняют какой-нибудь закон или какое-нибудь правило Риторики».