* * *
Он, затерянный на перекрёстках
Грёз и гроз - своих встреч и разлук,
Улыбался портретам неброским -
Сохранившимся лицам подруг.
Так давно уже не розовеет
Луч надежды в его парусах.
Что-то снимок последний навеял,
Снова пляшет улыбка в усах.
Это вспомнилось давнее лето.
Он, закутавшись, в кресле затих.
Как же звали её - Галя, Света?
Столько лет. Как не спутаешь их.
Ни Дубровский собой, ни Онегин -
Он, давно растерявший запал,
В отголосках из памятной неги,
Уронив фотографии, спал.
* * *
Листья писем в последней агонии
Умирают, в камине дымя,
И надежды, за прошлым в погоне,
Вслед за взглядом летят в полымя.
И забыть бы пора, разорвать бы
Связь злосчастных невидимых пут -
Убежать, как невеста со свадьбы
От обмана коротких минут.
Ей казалось, нет в мире неправды,
Нет меж ними преград и границ.
Догорают... Чему же ты рада,
Улыбаясь сквозь сырость ресниц?
Он придёт - её сны расцветают,
Он уйдёт - и померкнут они.
И листает, листает, листает
Календарь её мертвые дни.
* * *
Они ладно смотрелись напару -
Он был мил, и она для него;
И единым был их алый парус
У своих и чужих берегов;
И хватало друг друга для счастья
(а с любовью и жизнь хороша) -
Чтобы мели случались не часто,
Рассекали тоску не спеша.
Что случилось? Да кто его знает,
Может, там наверху - Вечный Друг
Щёлкнул пальцем, и курса прямая
Их судёнышка кончилась вдруг;
Затерялась по жизни галера
В дни-огни - и в закатах они.
Опустело пространство, и эра
Перепутала все корабли.
Нарва. 23.12.2003.