Ночью июльской,
Наполненной негою,
Остров по памяти
Я нарисую.
Винными красками,
Быстро и ласково.
И населю его
Страшными сказками…
Первая
В замке своем одинокая Дева
Ждет романтичного юного Принца.
Дева в тоске все глаза проглядела.
Деве не пьется, и Деве не спится.
Принца зарезали темные люди.
Взяли коня и наличное злато.
Принц не приедет, и свадьбы не будет.
Дева несчастна, хотя и богата.
Вторая
Красная Шапочка Серому Волку
Пасть порвала ни за что, для забавы.
Волк положил свои зубы на полку:
Много ли пастью наловишь дырявой?
Бабушка внучке люлей навставляла,
Чтобы не шлялась в ночи с пирожками.
Била, жалела, и все наставляла –
Знай мол, резон с кобелями-дружками.
Третья
Сфинкс вопрошал у Прохожего строго:
Что это, словно бы лошадь, но с рогом?
Это – бодун, отвечает Прохожий -
Зверский кошмар, ни на что не похожий!
Если же вдвое добавить рогов,
Но поубавить копыт и подков,
Вовсе другой получается ребус:
Это уже не бодун, а троллейбус…
Четвертая
Золушке очень хотелось на бал.
Флаерс на бал ей никто не давал.
Герла приобулась в шузы из стекла,
И без билета на бал протекла.
Мигом пленила пригожего Принца.
Тут бы и баста, ан нет: напилася.
Машет руками, кричит, я мол, птица.
И на юга с косяком подалася.
Пятая
Пигмалион изваял статуэтку
Ростом в три пальца, соседям на диво.
Из ничего получилась конфетка –
Хоть и убого, а все же красиво!
Тут приключилась с ваятелем лажа:
Всею душой полюбил безделушку.
Вирши слагал ей, гулял с ней, и даже
Любить порывался, да тщетно, подружку.
Шестая
Ласково глядя Еве в глаза,
Змей-искуситель елейно сказал:
«Яблоки ешь, и Адама корми.
Очень мужчинам полезны они».
Ева с Адамом объели весь сад.
За это влюбленных коленом под зад
Погнали из рая - ни яблок, ни сада.
Всем людям наука: не слушайте гада.
Седьмая
Три Муми-Тролля сидели в норе.
Синий Щелкунчик стоял на горе.
Два Муми-Тролля ушли покурить.
Третий остался нору сторожить.
Синий Щелкунчик скатился в овраг.
Желтое солнце, предатель и враг,
Выжгло моим Муми-Троллям глаза.
В тине нестройно поют тормоза.
Восьмая
Цезарь был другом предателю Бруту.
Брут же завидовал Цезарю люто.
Ради благих государственных нужд,
(Коим он, якобы, вовсе не чужд)
Ножи наточивши, собрав плохишей,
С криками «злого тирана пришей!»,
В римский Сенат заявился, иуда,
Сделав весьма для истории худо…