Мой друг, поговорим о воскресеньи.
Сиренью объяснение в желаньи,
Не боле, чем уступка сновиденью,
В котором мы с тобою – лишь названья,
Где буквы отрицают власть числа,
Где, давешняя, ни к чему придирка –
Непрочно долголетье зоопарка,
В котором клетку не заменишь клетью,
Зато легко откупорить бутылку,
Шампанского, сухого и со льда.
Где женщина , что в шерстяном и черном.
Вчера с ней приключился день рожденья,
И пятьдесят три розы на столе,
И пять гвоздик в хрустеньи целлофана,
И залихватский зуммер телефона
Пустые стены вызвонил сполна.
Закройщица, художница, кокетка,
Отличница, весталка, костюмерша,
Любовница, курсистка, егоза…
Быть одинокой женщиной в столице
Попроще, чем в провинции – гадалкой,
Со скидкой на издержки ремесла.
На вкус и цвет соперника не сыщешь,
На площади, где процветает транспорт,
Где лицедейство жмется по углам,
Где тополиный пух стал аллергеном,
Где очередь не брезгует стаканом,
Стеклом, истертым треньем по губам.
Где вы, мой друг, становитесь привычкой,
Сказанием о женщине с собачкой,
Что вслух перечитали по ролям.
Но снова чередуются ступени,
А у порога ждут чужие сани,
И лошади, послушные вожжам.
Но накрывался стол на три персоны,
Там глянцевые нежатся маслины,
Шершав миндаль в обличии ореха,
Там сок из яблок не таит греха.
Там школьницы целуются для форса,
Там ставится разлука в жанре фарса,
Там каждый вечер забывают Фирса.
Там музыка кончается на фа.
Но ниспадали волосы на плечи,
Глаза таили очертанья плача,
Как платье – очертания груди.
Послаще – не всегда, дружок, получше,
В полчашки влаги есть полчашки гущи,
Допей, откинь на блюдце. Погляди:
Должно быть, в сквере липы постарели,
Но мы старенья лип не замечали,
Потомству поколенья пасторали,
Привычна переменчивость цитат.
Едва отпочковавшись от постели,
Мы с запоздалой завистью узнали:
Переименовали подворотни,
Где нас любви учили наугад.
Года гуляли парами, как рифмы,
А город грезил театральной формой,
И безвозмездно, словно контрамарки,
Куражились премьерные огни.
…………………………………………..
Чтоб пересечь заклятую, ту, площадь,
Понадобилось двадцать лет и юность.
Сломав часы по ремешку не плачут,
А учатся читать на ощупь дни.
Август 1986 г.