ОТТЕПЕЛЬ
Леониду Семакову.
1
Река оступится – и дале потечет.
Полу - спокоен, полу- успокоен,
разбередив унылый профиль щек,
мы поцелуем локон и укроем
ватиным одеялом край ноги,
отыщем ключ от двери за подкладкой,
и выйдем – в магазин, за шоколадкой,
а может , просто так, перекурить.
Мир приоткроет таинства свои,
манящий запах плоти из подъездов,
любой талант перед природой – бездарь, -
воскликни, сигаретку прикури,
и побреди по вязкой мостовой,
где, необвыкнув, снег спешит расстаять,
а ты подумай, так и наша память,
да что там память – так и мы с тобой,
до времени покинуть бренный свет
стремимся, подрываючи здоровье
котлетой, сигаретами, любовью,
питьем, скандалами – а разницы в них нет,
не лучше ли брести куда хочу,
идти, куда влекут свои же ноги,
для рифмы надо бы сказать тревоги,
или дороги, или из берлоги,
закончив чем то вроде по плечу или полечу,
но все же не хочу
вас утруждать набором слов невнятных,
лишь для меня занятным и понятным.
Я лучше под гитару промолчу.
2
Ах, не ставьте мне, пожалуйста, на вид,
Что пою я от тоски и от обид,
Для того я эти песенки пою,
Чтобы слушателей видеть на краю.
Ах, простите, что то я не так сказал,
Реагирует не правильно мой зал,
Этот зал совсем не то, чтобы вокзал,
Но хотелось бы чтоб он не так стучал.
Ах, простите, я хотел сказать скучал,
Это шутка, понимаете, смолчал.
И не то чтобы, подлец, не понимал,
Он должно быть мои мысли прочитал.
Ах, простите, гражданин гипнотизер,
Вы бы видели, как я хожу на двор,
А что делаю я в этом во дворе,
По морозцу, на снежочке, в декабре.
Перед тем с друзьями жидкости попью,
И пою я им и все в себе коплю.
И чем больше пью, тем более коплю
И терплю – о чем пишу, о том терплю.
Уже заполночь расходятся друзья,
Вот тогда на белый снег и выйду я,
И пока терпенье будет истекать,
Я о многом успеваю написать.
В том писаньи привилегия мужчин,
И еврей и генерал и нижний чин,
Покупатель, продавец, и мент и вор,
Приходите пописать со мной на двор.
Ах, простите, мое время истекло.
Я закончу, отряхну свое перо,
Я вернусь домой и вымою ладонь…
За ночь выпал свежий снег на мостовой.
3
Ты хочешь петь – но постарей сперва.
Найди на донце выпитой бутылки
единственно потребные слова
о доме, где в горшочках резеда,
где не бывают излиянья пылки,
а возлиянья – долги.
И тогда
ты восемь дней не знай объятий женских,
ты восемь дней с постели не вставай,
не совершай движений и поступков,
ты восемь дней не принимай вовнутрь
животных мертвых плоть
и виноградной
дурманящей лозы отрадный сок,
и прочие сто двадцать три запрета
не нарушай ни в мыслях, ни на деле.
А на девятый день,
накинув плащ,
(пальто ли, шубу – судя по погоде),
на улицу войди.
И на природе, на лавке, на погосте, на миру,
достань клочок бумаги из кармана,
иль оторви украдкой край афиши,
и напиши
про дом,
где резеда цветет в горшочке и зимой и летом,
и осенью, и, кажется, весной,
и где объятия бывают – пылки,
а объясненья – кратки…
И слова
звучат доверчиво, чарующе, покойно.