Больно и страшно и горько и стыдно…
Беспечные дети играют внизу.
Солью посыпанный день. Очевидно,
Побег неудачен. Я совесть грызу.
«Кто я такой» и мой собственный голос
Вопрос извратил обвиненьем и вот
Честность, которая с жизнью боролась,
Во имя той жизни отчаянно врёт:
«Нет, никогда не придется считаться
С поспешным движеньем послушной земли,
С верным вращением женского танца
И правильным смехом прикормленной тли».
Он меня вспомнил, поймите, нежданно.
Чуть сдвинулось солнце, совсем не остыв.
Дети глядят на друг друга так странно.
И он, то есть я, ещё жив, ещё жив.