Наплывы слез бессильной боли
текут по веточкам беды,
а если вникнуть, то не боле,
чем след подсоленной воды.
В непрочном кружеве былого
цветет султаном эта ночь,
где ты, не помня слова злого,
бежал утешить и помочь.
И в хрупкой графике пейзажной
разлуки или же зимы
узор проступит самый важный -
след слез, что пережили мы.
Смотрите, пуст провал дивана,
на нем костер бесстыдных снов,
где радость бешено-незванно,
тогда и ныне, вновь и вновь -
пойдет наматываться память
сшивая ленты в полотно:
потери боль пребудет с нами,
с любовной жаждой заодно.