Внутри-снаружи нет да и свернется
в лист Мёбиуса, в полную квашню.
И то, что исподволь – босое побежит
явиться явленному,
а ему навстречу,
с другой, подлунной стороны грудины,
несется тот, кто азбукой тюремной
учил другую сторону стены,
и каждый атом речи оттенил ее тире и точками.
Несется.
Так можно, если эту п р о с т о к в а ш у
- из множества свернувшихся листов -
уже готов попробовать ребенок
с глазами, обращенными в себя;
весь Milky Way ему глоток – и только.