Ты боишься, что я прочитаю в глазах твоих осень…
Ты боишься того, что о том еще кто-то узнает…
И привычно в прихожей с одеждой года свои сбросишь,
Хотя сам понимаешь, на свете чудес не бывает…
Ты боишься, что я нарисую судьбу на ладони,
А потом упорхну вдруг беспечной и радостной птичкой,
И душа твоя вновь закричит и застонет от боли,
И накроется жизнь неразгаданной белой страничкой.
Ты боишься, что я твои мысли прочту ненароком…
Мне твой бред полуночный приличным покажется даже...
И, что мой приговор для тебя будет злым и жестоким,
И улыбка стекает с лица разведенною сажей…
А тебе так к лицу эта еле заметная проседь…
Ты ночами все чаще в ладах со своей сигаретой.
Я давно прочитала в глазах твоих раннюю осень…
Только ты от меня никогда не узнаешь об этом…
Уходя, как обычно, меня ни о чем ты не спросишь,
Понимаю, порой тебе хочется просто казаться…
И не важно, как выглядят эти твои тридцать восемь,
И мои непростительно-дерзкие детские двадцать…