В кирпичной строгости сестра уюта
ты, птица грустных глаз, светла как будто
крылами расплескала небеса.
И боль в затылке – мёртвая оса
Звенит себе в коньячных эмпиреях
и для тебя под музыку стареет,
бессовестный должник крикливых птиц,
творожных вёртких снов, дождливых лиц,
наследник жадный володарства крепких,
точёных бёдер, дышащих ключиц
и падающих золотых орехов.
И за стеклом где всякий лишь вчерашний
огонь как юный бог коснётся струн
беременной прямой и честной пашни
средь клёкота на ласковом ветру:
там наши крылья в продолженьи рук
взбивают воздух, страх и тени наши.