Под сумраки раннего утра проходит тончайшая нить
Из бренных суждений и сказок подвластных…
Что нам так легко изменить…
И в эту суровую дымку, меж негой и явью, влеком,
Приходит последней улыбкой, мечтою навеянный сон… -
Я в хаосе градостроений ищу, и не смею найти…
Я в цепкой удушливой лени стоящих на темном пути…
Кричу, но не слышу ответа, спешу, но нет стрелок - Часы…
Считают упругие лета… И носятся в бешенстве псы…
Я падаю, гул нарастает, вокруг суета и обман…
И тихо и медленно тает в руке ледяной талисман…
Колени, не чувствуя силы, нелепо стекают в асфальт…
Шепчу: «да, меня не просили, но фарт без упорства - не фарт»…
Проснуться б… но я лишь потею, и скользким холодным клинком,
Как жало змеи,... цепенею… и жду – что же будет потом…
И вот, тишина колокольно, и старый портрет на дверях…
«О, Господи, как же мне больно!…» Как щерится кровь на руках…
Зажмурив глаза, не вдыхая, стою у последней черты…
Биение сердца, врастая, звенит у ворот пустоты…
Замедленный бег у песчинок, и моря небесного шум…
Вот миг… И мутится рассудок, и мой растворяется ум…
…Но теплые руки, дыханье, глаза, как в глаза, свет на свет…
Не веря еще – наказанье? Спасенье? Иль это - мой бред?
Но тихое нежное эхо, как в вечности брошенных слов:
«Ты любишь меня?»
«Как ты можешь? Я жизнью делиться готов!»
«Скажи! Если это – не память…
Скажи! В слух, не жалясь, без лжи…»
Улыбка. Не может лукавить.
«Скажи… - как молитву – скажи…»
«Люблю» - и слеза, как лучина – тонка, глубока и тепла…
Мужчина. Склоненный Мужчина.
Плывут по земле облака…
Нет больше ни гула, ни боли… Нет страха… Победа.. Покой…
…. Но порванный сон согнан крахом… Опять поведут на убой…
Подушка в слезах. Боже правый, за что мы наказаны так…
От древа вкусили… забавой теперь пустота на губах…
Ну, что ж.. днем заявленный вызов, приму… амазонка иль нет…
Пока спит в холщевых дубравах… герой, и не найден ответ…
А дальше… кто знает? Пророки? Но сердце теперь не поет…
И только ночные пороги… И эхом - «люблю» - отдает…