Мне хотелось бы стать станционным смотрителем – первым
Из довольной известной династии бравых военных.
И встречать поезда, а потом отпускать их – как пленных
Во французскую мой прародитель – любимчик Минервы.
И в уютном домишке, над крышей которого флюгер
В виде сложенных крыльев грифона ветрище качает,
Твердокаменность сушки смягчая малиновым чаем,
Вспоминать бесшабашную молодость… Помнится, Люде
Очень нравилось спину мою обнимать… кхе… ногами
И болтать чепуху… А меня за поэмы и песни
Она чтила превыше всех пушкиных! Правда! Не смейся!
И хотела неистово, чтобы я стал моногамен…
Справедливости ради скажу, что подобных историй
Было множество, впрочем, как в жизни любого поэта.
Но не всем повезло с аргентинкой по имени Грета
Быть счастливым безумно. Неделю. Эх, жаль, что не боле…
А еще были Венгрия, Греция и, не поверишь, Корея…
Я был молод, горяч и, конечно же, амбициозен.
Но всю жизнь мне хотелось на пенсию, чтоб среди сосен
Встретить поезд зимой, а на волю отправить в апреле.
А потом завернуться в коричневый плед… И с успехом
Прогоняя малиновым чаем остатки бронхита,
Почитать письмецо от какой-нибудь местной Лолиты:
«Ах, смотритель! Надеюсь, Ваш поезд еще не уехал…»