Пройду по саду и узнаю
то дерево, что нынче с краю,
а раньше – в центре рая было.
И я любила
ранет, помеченный запретом,
срывать, не думая при этом,
что я уже грешу познаньем.
Мое изгнание...
Я отреклась от райских песен,
мне сад стал нестерпимо тесен...
Нагие, дети – рядом были
но не любили...
Пройду по саду, обгорелый
шиповник, раньше бывший белым,
сухие руки тянет в небо.
И мне бы
не было так грустно,
когда б, избрав иное русло,
катила волны речка Лета
в другое лето.