To: Рысь
Мне кажется, я знаю, как звучит твое молчание – прозрачное, сиреневое, наполненное хрустальными мирами и парчовыми измерениями. Это звук прикосновений, это звук тайных мыслей. В твоем присутствии – избыток, в твоем отсутствии – безграничность. Что бы я ни выбрала, я выигрываю вечность. Наши шаги выстукивают рифмы по мокрому асфальту, и мы творим искусство нечитаемого рая, невидимого человеческого гения одной секунды – не для себя, не для других. Для вечности. Она промолчит. Она не выдаст.
Ты комкаешь вечер в кулаке и прячешь в кармане. Я знаю, что он тебе нравится. Я слышу, как он звенит там вместе с мелочью, и знаю, что ты не выбросишь его еще несколько лет. А воздух колышется от нашего дыхания, проплывая мимо нас, и мы видим в нем свои изумленные отражения. У меня на ресницах остается твой взгляд, и мне еще долго кажется, что ты на меня смотришь. Он рассыпается хрустальными росинками, когда я моргаю, а когда мы попадаем под дождь, он смешивается с теплыми душистыми каплями. Поэтому у тебя после нашего расставания останется вечер в кармане, а у меня – влажные щеки со следами твоего взгляда.
И мы шагаем по улицам в беспричинной меланхолии, перепрыгивая через провалы безнадежности, шагаем по самому краю нашего единства, нашей отдаленности, нашей чуждости и неразделимости. Ты идешь по одной стороне планеты, а я по другой, но это так близко, что мы держимся за руки. Наше бесстрашие шелковое на ощупь. Мы с умилением прикасаемся к нему и ласково улыбаемся своим ощущениям, потому что храбро бредем по бездорожью, потому что за нами тянется светящийся шелковый шлейф нашей отчаянной смелости, потому что идем по встречной полосе движущихся судеб и жизней.
Мы собираем воедино звуки наших мыслей и озвучиваем свои улыбки – они поют, и песнь их отдает ванилью. Рядом с нами плывут наши тени, торопясь поспеть за ванильным запахом, но разве угонишься за мечтой, за стуком сердца, за песней двух людей, шагающих по разным сторонам планеты?!
Мы расходимся по разным измерениям и временным отрезкам, наши пути не совпадают и путаются, но ты держишь меня за руку, и пространство стеклянно лопается от неизбежности нашей вечной встречи, нашего бесконечного странствия, от наших никогда не пересекающихся дорог, от нашего дыхания, которое мы с тобой делим напополам.
Нам знакомы законы Вселенной, по которым стучат наши сердца – так невпопад, так радостно, так взволнованно и так оглушающе счастливо. Нас не научили молиться, поэтому наши губы молятся за нас, молятся исступленно и яростно, горячо и страстно, порочно и бесстыдно, но мы знаем – это все, что у нас есть, это святость нашей молитвы – одной на двоих, это наша обреченность, это твои руки, это мои губы. И ты снова молчишь сиреневым молчанием, потому что знаешь – сегодня ты оставишь себе этот призрачный вечер, а я – нашу шелковую, ванильную вечность.