На волнах рояля,
как облачко газа
в шампанском,
всплывала конвульсия джаза.
Но в пропасти ночи
с какой-то печалью,
понятною впрочем,
её заглушали
стеклянные звуки
пустого бокала.
Бессильные руки
в бокал наливали
остатки луны
в убывающей фазе.
Отвергнутым стразом
прикинулся разум.
Он спрашивал душу:
ужели посмею?
ужели нарушу?
ужели сумею?
сбегу ли туда?
Или больше не чаю,
ни чуда, ни Рая …?
И не рассуждая,
и не ожидая
инстинкта приказа,
нырнул с головой
в обаяние джаза.