Перечитывая заново

Shishiga
Жила-была, пока не померла,
несушка Ряба - с нею хлебосольно
жилось и деду (с бабой). Со стола
перепадало курице довольно.
На Пасху Ряба сослепу снесла (!)
одно яйцо означенному деду,
(А золото на нём или зола
налипли, мы не ведаем про это).
Так мышь его добила - (ну, дела!)
и без десерта, стало быть, к обеду
осталась баба. С этих самых пор
курей в дому приличном не держали.
Дед выбрил репу, извергам в укор,
и сделал вид, что с бабой не знаком,
та вскоре укатила с колобком,
а мышь геройски пала на пожаре.

Мышь оправдали, курица – не птица,
ну, баба, ясно, - дура и овца,
дед чешет репу, тужится и тщится…
Ущербность и бессмысленность конца
смягчилась бы вторичностью яйца,
когда б имело смысл хотя б начало,
(да и середка в целом подкачала).
Но Ряба, как ни странно, всё жива,
А баба, хоть и дура, но права.