Ну, надо же! Не думала душа,
что клеткой ограничено пространство:
в своем уютном мире, не спеша,
в сердОлик облачала стены царства.
А где-то там, за тридевять земель,
за стеклами обыденного строя,
уже рождался солнечный апрель,
свой домик халцедОновый отстроив.
И пел он так, что ветры всех морей
коленопреклонялись перед этим,
и падали листы календарей,
обоих ожидая в замке летнем...
Там, средь тайги, у рукава реки,
раскинулась поляна самоцветов,
и подставляли лепестки жарки*,
в июльский полдень добавляя света...
И грезил шмель, шиповник силой взяв,
что где-то в мире есть моря нектаров,
краснела земляника по краям
поляны, оторвавшейся от РАЯ...
Но знали оба: птица и апрель,
что опоздают к винному разливу:
сердолик -- в клетку, халцедон – за дверь,
а мимо – клин вдоль лета журавлиный...
*Сибирские дикие розы, оранжевого цвета. См. Стихотворение «Восьмое чудо»