«О, ты прекрасно знаешь сам –
Тебя ни в чём не обвиняю.
Так Бог судил наверно нам,
Чтоб заслужить услады рая
Два грешника смогли... но всё ж,
Как сладко было вместе быть...
А завтра... яд? удавка? нож?!
Я молода! Мне б жить и жить!
В тот день, когда мы у пруда
Навек прощались, ты просил
Носить подарок твой всегда...
Но нету выхода и сил.
Я возвращаю. Береги
Его у сердца до поры.
Нас предали, кругом враги,
Жестоки правила игры...
Мне нынче снился первый день:
Твой брат, жених мой наречённый,
За мной следил, как злая тень,
Но ты, коленопреклоненный,
У ног моих забыл весь свет.
Мне страшно так, так сладко было...
Прощенья нет нам, счастья нет,
А сердце... сердце не забыло.
Ты королевский фаворит,
Но милость сильных горя хуже!
Она и здесь за мной следит,
Хотя ты ей совсем не нужен...
Она умна, она сильна,
Прикрыт разврат личиной девы...
Ах, берегись! Лишь Сатана
Страшнее нашей королевы.
Я – в ссылке, в бедности, в бреду,
Ты – у её теперь порога,
Но жизни я (сюда идут!!!)
Лишь для тебя прошу у бога!
Post Skriptum. Выдал нас твой брат –
Его змеёю ревность душит.
Всевышний! Это мир утрат...
Прости его и наши души...»
Он дочитал. Из рук пажа
Небрежным жестом принял брошь:
«Была бедняжка хороша.
Она преставилась? Ну что ж...»