Может, и нет ничего между строчек,
кроме привычного «ты» и «вы».
Я в этой повести – длинный прочерк
горизонталь твоего «увы».
Что не секрет, то уже не важно.
Время камней в огороде прошло.
Столько забыто, что вспомнить страшно
(впрочем, филистерство мне не шло).
Предполагаю, что я наказание,
капля воды в шерстяном рукаве.
Муза в капроновых крыльях желания,
волос седой на твоей голове.
Не замирает полет фантазии,
я, как всегда, из другого теста.
За неимением – разнообразие,
чтоб на пустое поставить место.
Крыши, проспекты, трамвайные давки.
Знаю про все рецидивы любви.
Эту историю в книжной лавке
мне продадут за простые рубли.
Мысли размазались манною кашицей.
Пусть эту гадость я тоже приму.
Прошлая жизнь, или мне это кажется?
Много-премного лет тому
все состоялось. В окне заресниченном
градусник нам рисовал февраль.
Не deja vu, только образ вторичный
и заграничная «Лореаль»
не потечет, как простая советская,
и не растает душа на примусе.
Ибо всему есть причина веская,
пусть бы и даже со знаком минуса.