Когда я, наконец, закончу свой обед
и, голод утолив, из-за стола полезу, —
заслышу в животе пельменей менуэт,
гопак борща и марсельезу майонеза.
Едой утомлена жевавшая щека,
наполнены нутра урчащие глубины.
Я насадил мотив лезгинки шашлыка
на старый макарон торжественного гимна.
Под чайный вальс-бостон я скис и пообмяк,
запил чарльстона стон фокстротовым нектаром.
Осталось доплясать кофейный краковяк
и бурный падекатр грядущего катара.