Город сожжён дотла. На последней станции
Плачешь о нём и ждёшь, что вернётся прошлое,
Дымом сойдёт с руин, дождевыми стансами
Смоёт золу и боль возведёт в «возможное».
Искры твоей любви были слишком сильными,
Хрупких домов, мостов, улиц не заметили.
Всё, что твоя душа в перерывах вынесла,
Пепельным всхлипом на беспощадном вертеле.
Тишь и печаль вокруг. Сердце грезит, падая.
Рядом мираж и явь – что-то явно лишнее.
Милая, плачь, но не возвращайся к падали,
Что сожжено однажды не воскресишь уже.