Едва вода утихомирится
И солнце канет в кипяток,
На берегу вечерней милостью
Горит изысканный цветок.
Восходит переплеском пламенным,
Нутром играет колдовским.
Вокруг него на лоне каменном
От жара тлеют волоски.
Приманка недоступной прелести,
Огонь среди сосновых ног…
Кто знает, как он, стиснув челюсти,
До отвращенья одинок?